Образ революционной эпохи в произведениях С. Есенина
План
I. Начало XX века – переломный момент в жизни человечества.
II. Исторические реалии в творчестве Есенина.
1. Обманутые надежды.
2. Диссонанс агиток поэта с музыкальностью его стихов.
3. Разрушение новым миром гармонии природы.
4. «Не отрекаются, любя…».
III. Верность родной, патриархальной Россие.
Начало двадцатого века – один из переломных моментов в истории не только России, но и всего человечества. Революция стала для всех сильнейшим потрясением, положившим конец старому миру и заявившим о создании мира нового. Но этот новый, светлый мир был так призрачен и далек, а реальность так неоднозначна, сложна и сурова!
Сергею Есенину довелось жить и творить в это сложное, бурное время. И его восприятие происходящих событий запечатлено в поэтическом творчестве.
«Поэт деревни», Есенин ожидал от революции, в первую очередь, блага русскому селу, и поначалу положительно к ней отнесся. Однако как неприродно, не по-есенински, неискренне звучат похожие на агитационные стишки слова:
Небо – как колокол,
Месяц – язык,
Мать моя – родина,
Я – большевик.
(«Иорданская голубица»)
Похоже, что автор скорее убеждает себя в этом, изо всех сил поэтизируя революционные события.
Но очень скоро революционный запал Есенина погас: он увидел, что обещанный новый, счастливый мир совсем не тот, что ему грезился. Жуткое разочарование отравило жизнелюбивого и светлого поэта. Возвратившись на Родину после долгой разлуки, он говорит о революции совсем не радостными словами: «Тот ураган прошел. Нас мало уцелело» («Русь советская»). В смятении поэт осознает: «Язык сограждан стал мне как чужой,//В своей стране я словно иностранец». Режет ухо поэта грубая речь революционеров:
«Уж мы его – и этак и раз-этак, —
Буржуя энтого… которого… в Крыму…»
И клены морщатся ушами длинных веток,
И бабы охают в немую полутьму.
Вместо искренних народных песен, добрых дворовых частушек, лирических романсов люди «поют агитки Бедного Демьяна». Оглушенный, ошарашенный Есенин не верит, что это – его Россия, его любимая, Русь!
Вот так страна!
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?» —
восклицает поэт в смятеньи и ярости. Ведь это не тот народ, который он знал! Все не то!
Неприязненно, если не с ужасом, глядит Есенин на то, как надвигается грохочущий, железный, смрадный город на его прекрасную, живописную, чистую природу, подминая под себя зелень и цветы, разрушая всю гармонию Божьего мира: «Идет, идет он, страшный вестника/Пятой громоздкой чащи ломит», «Вот он, вот он с железным брюхом,//Тянет к глоткам равнин пятерню» («Сорокоуст»). И страшно поэту, и больно, и душит его бессильная ярость: «Черт бы взял тебя, скверный гость!»
Но, как искренне любящий простит любимому какой угодно грех, примет его таким, каков он есть, так и Есенин не отрекается от своей любимой Родины, согласен следовать с ней по избранному ею пути:
Приемлю все.
Как есть все принимаю.
Готов идти по выбитым следам.
Отдам всю душу октябрю и маю,
Но только лиры милой не отдам.
В последней строке этой строфы – вся искренность Есенина: не сможет он от всего сердца, честно славить революцию! Никогда в ее адрес не прольются из его уст такие сладкие слова, которые он приберег для той, другой Руси!
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен. —
грустно заключает Есенин. Но зато она ему нужна – родная, ненаглядная Родина, и он вовеки останется ей верен – той самой «шестой части земли с названьем кратким «Русь»».