ЧЕЛОВЕК И ИСТОРИЯ. РОМАН-ЭПОПЕЯ Л. Н. ТОЛСТОГО «ВОЙНА И МИР»
<...> Еще в начале творческого пути в неоконченной рукописи «Кавказского романа» (переросшего в «Казаков») Толстой сделал помету: «Ужасно трудно описать характер народа — жизнь». В «Войне и мире» эта трудность преодолена. Художник на редкость многомерно отразил народное бытие: в его конкретно-бытовом течении, создании разнообразных типов крестьян, солдат, в авторских толкованиях самой сущности тех, кто с честью выдержал испытания войны, в лирико-философских отступлениях — раздумьях писателя о массе и личности в истории. Но, как известно, роман содержит в себе грандиозный материал о других сословиях России (частично и Франции). Прежде всего — дворянства в его сложной духовной дифференциации. Однако и в этом русле повествования «мысль народная» торжествует. Все события, явления, предметы как бы высвечены исходящими от нее лучами. Рисуется ли светская жизнь, салонные развлечения, строятся ли стратегические планы командованием, передаются ли душевные борения мыслящей личности, эта мысль всегда присутствует «за кадром». Все и всех художник оценивает в свете правды, коллективной мудрости широких трудовых слоев населения. Авторский голос средствами смелых ассоциаций «оркеструет» лейтмотив романа. Народная стихия сопоставляется с уже отмеченными «подводными струями», затем с величественным, бескрайним морем либо представляется в конкретном образе мести («Дубина народной войны», гвоздящая врага), могучего единения («Всем народом навалиться хотят...»). И далее разворачивается воистину величественная картина партизанского движения. <...>
<...> Разнообразную (подчас спорную) трактовку получил, например, образ Платона Каратаева. В романе он натура смиренная. Каратаев и «каратаевщина» стали восприниматься как олицетворение пассивизма, покорности судьбе, фатальной неизбежности «божьего суда». В этом качестве герой снискал резко отрицательную характеристику в период революционных движений в России и позже — в работах советских литературоведов, особенно 20-40-х годов. Рецидивы «обвинений» допускаются порой и сейчас. У Толстого все гораздо сложнее.
Вспомним, когда, в каких условиях появляется Каратаев. Горит Москва, французы бесчинствуют в столице, хватают в плен ни в чем не повинных людей, Пьер Безухов, с его удивительной душевной мягкостью, совестливостью, в ужасе перед происходящим теряет веру в человека. Тогда и появляется солдат Каратаев. Отметим — солдат. Пока не попал в плен, видимо, аккуратно, выносливо исполнял свой долг. Оказавшись во власти французов, Платон спокойно, уверенно стремится преодолеть и это испытание. Весьма важный момент, тем паче что мучительных трудностей было немало и в деревенской жизни крестьянина. В объективно сложившейся обстановке так проявляется нравственная сила вчерашнего солдата. Платон Каратаев, безусловно, обладает человеческими достоинствами.
Есть у этого героя еще одно очень существенное качество. Поражает его кротость, готовность прийти на помощь ближнему. Философско-нравственный подтекст образа в значительной степени связан с исканиями самого Толстого. «Для изучения законов истории, — писал он, — мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами». Одним из бесконечно малых элементов, способных, однако, руководить в борьбе массами, и является склонность к добру, взаимопомощи. Это каратаевское стремление, сохраненное в тяжелейшем положении, свидетельствует об уверенности Толстого в душевной чуткости мужиков, особенно по сравнению с носителями светской морали. Справедливо заметил один из исследователей: «Образ Каратаева в романе выполняет совершенно ясную задачу — противопоставить искусственности и условности аристократии простоту, правду крестьянской жизни; индивидуализму Пьера — воззрения крестьянского мира; злодеяниям захватнической войны с ее мародерством, расстрелами и надругательством над человеческой личностью — идеальные формы альтруизма; общей идейной и нравственной растерянности — спокойствие, твердость и ясность жизненного пути русского мужика». (Сабуров А.А. «Война и мир» Л.Н.Толстого, — М., 1959). <...>
Тем не менее образ Платона очень далек от идеализации. Автор сразу же подчеркивает естественность и одновременно и неосознанность поступков Каратаева. Он просто следует своей природе: «Он никогда не думал, что он сказал и что он скажет...» Вот что ценно для Толстого, да и для Пьера Безухова. Они оба убеждаются, что доброта — врожденное, пусть лишь для части народа, чувство.
Платон отнюдь не противопоставляется другим представителям низших сословий: Тушину, Тимохину, Щербатому. Напротив, этот герой выполняет сходную функцию в романе. Платон Каратаев в судьбе Пьера Безухова, как Тушин для Андрея Болконского, Тихон Щербатый для Денисова, становится выразителем весьма далекой от дворянской среды народной жизни. Нравственные искания главных героев «Войны и мира» — процесс мучительный и трудный, приводящий к истине только в трагических военных испытаниях, не без существенной помощи маленьких, как будто незаметных людей, владеющих большой мудростью. Да и в самих характерах Тушина, Тимохина, Щербатого, многих других заметна близость Платону Каратаеву.
Тушин в военной обстановке вел себя так же естественно, как это, скажем, было бы в обычных условиях, при исполнении привычных дел. Он был совершенно не способен к соблюдению парадного военного устава, что постоянно вызывало недовольство начальства. Но в бою, как мы знаем, именно Тушин, этот маленький, с виду неприметный и неорганизованный человек, показывает пример доблести, мужества и геройства. Последнее не менее органично для него, чем «домашность», простота в быту.
Внешне неказистым и непривлекательным, но внутренне собранным и организованным предстает и Тимохин. Сначала на полковом смотре «лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный урок». Затем на Бородинском поле он, как бы приняв эстафету от Тушина, продолжает его подвиг на самом ответственном участке сражения, возглавляемом Багратионом.
Крестьянин села Покровское Тихон Щербатый был «самым нужным человеком» в партизанском отряде. Он умел все делать легко и исправно — раскладывать костры, доставать воду, обдирать лошадей для пищи, готовить ее, изготовлять деревянную посуду, доставлять пленных. Самым главным занятием Тихона, разумеется, было ратное дело. Именно ему отдавал он всю свою физическую силу, смекалку, выносливость. Труженик земли, за которым стоят сотни и тысячи таких, созданных лишь для мирной жизни Щербатых, необычайно естественно становится защитником родины. Но когда в его услугах не нуждаются, он предпочитает оставаться в тени, не обращать на себя внимания.
Толстой создает емкий образ народа — некое единство духа во множестве разных индивидуальностей. Каждая из них вносит свою лепту в общее святое дело. Причем не только практическую — участие в борьбе, более значимую — нравственную красоту, тепло души. Ток подлинной жизни, исходящий от Данилы, Тушина, Тимохина, Щербатого, сотен других скромных жителей земли, становится чудодейственной силой. Он помогает Болконскому, Безухову преодолеть сомнения. Роль опыта «подлинной жизни» еще величественнее. Он дает веру в настоящее и будущее России, шире, перспективу исторического развития мира. <...>
Громадный массив действующих лиц «Войны и мира» ярок и разнообразен. Но сразу ощущается его деление на две большие группы. В одной из них — люди глухи к велению совести, зовам сердца, свою пустоту прячут за благозвучными, лицемерными речами. Бесчислен этот ряд: Курагины, Друбецкие, Куракины, многие другие завсегдатаи светских гостиных, в частности салона Анны Шерер во главе с ней самой. Толстой непримирим к ним. Авторским ироничным комментарием сопровождается почти каждое их слово и движение.
На другом полюсе — обитатели старых дворянских усадеб, сохранившие добрые национальные традиции, живущие в непосредственной близости к народу, в слиянии с природой. Писатель испытывает к ним откровенную симпатию, хотя не замалчивает господствующих здесь сословных предрассудков. Особенное внимание уделено старому князю Болконскому и чете Ростовых: их теплым чувствам к детям, любви к родному краю, к серьезным интеллектуально-нравственным запросам, а в годину военных испытаний — патриотическому порыву. Немудрено, что именно эти семьи — в центре повествования.
Андрей и Марья Болконские, Наташа Ростова, а также незаконный сын графа Безухова Пьер — любимые герои Толстого. Именно они выражают волновавшие его раздумья и переживания. <...>
Первоначальные мучительные раздумья Болконского, равно как описанные желания вкусить славы Наполеона, рождены отвращением к бессмысленной и порочной «светской» жизни. Тем не менее столь тяжелое чувство возникает, растет под влиянием фальшивых отношений с женой Лизой, «маленькой княгиней», как ее все называли. Ложь этих отношений во многом обусловлена тоже «светскими» устоями. Но для самого Андрея непереносимой оказывается мысль о том, что ошибся в себе, что его любовь к Лизе оказалась мнимой. Подчеркивая редкое внешнее очарование «маленькой княгини», Толстой раскрывает ее внутреннюю бессодержательность. Слишком поздно понимает Андрей, что оказался игрушкой собственной плотской страсти. Он вынужден терпеть около себя пустое и жалкое существо. Когда Лиза умирает при родах, в душе Андрея созревает новое, болезненное ощущение вины перед нею. Отстранившись от нелюбимой, он бросил ее в трудный момент, забыл об обязанностях мужа и отца.
Так в семейной ситуации конкретизируется восприятие Андреем (несомненно, близкое автору) аристократического мира. Бесконечно сильнее, однако, гнетет Андрея сознание своей двойственности, слабости и эгоизма. В сопереживании герою созревают всегда нелегкие размышления о том, что такое истинное чувство, почему люди нередко ошибаются в своем избраннике или избраннице, каким должен быть их союз... В процессе не просто прочтения, а вживания в произведение очень существенным моментом становится доверие к князю Андрею, ощущение правды его состояния, нравственной чистоты личности. Он близок каждому, так как совершает общие для всех людей ошибки. Но в то же время он бесконечно выше других по глубине мысли, ответственности за свои и чужие поступки.
Все, что происходит далее с князем Андреем, так или иначе связано с пережитым им. Наташа Ростова привлекает Болконского именно тем, чего была лишена Лиза: искренностью, поэтичностью, свежестью и живостью чувств. А разрыв с Наташей, совпадая с грозными событиями 1812 года, предельно обостряет его одиночество, разочарование в возможности личного счастья. Начинается поиск иных ценностей, иных деяний. Князь Андрей едет на фронт и здесь осознает себя частью большого, а не узкоинтимного мира. Так формируется новое отношение к войне: восхищение сплоченностью, нравственной силой солдат, стремление слиться с ними.
Возникшее тяготение к народной жизни ощущается в сокровенных переживаниях князя Андрея. <...>
Смертельно раненный Болконский встречается и с Наташей, и с Курагиным. <...> Собственные мучения, окружающие стоны, кровь только вначале гасят разум. Едва боль отступает, в пробужденном сознании князя Андрея возникает светлая картина детства, некогда пережитых радостей, а среди них главное — встреча с Наташей. Память доносит ее юный облик, восхитивший его при первом знакомстве — на бале. Сама жизнь, ее нетленные ценности противостоят страданиям смерти. Поэтому у Болконского «любовь и нежность к ней (Наташе) еще живее и сильнее, чем когда-либо, проснулись в его душе». С освобождением от суетного, наносного князь Андрей и в Курагине (оказавшемся в той же операционной избе) видит прежде всего несчастное существо, бесславно умирающее после долгих лет лжи и обмана. «Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце».
В этой сцене нередко усматривали христианское всепрощение (возлюби врага своего). Толстой вложил в нее иной смысл. Жалость-любовь (народное отождествление этих чувств) проявилась к тому, кто бездумно отнял у себя красоту чистого, осмысленного бытия. Князь Андрей неожиданно понимает эту драму Курагина, в страстном порыве сочувствуя ему. <...>
Внутренняя метаморфоза Болконского происходит при небывалом подъеме духовной энергии (упадке телесной). В отрыве от всего материального он постигает высшее («божье», по его слову) предназначение сущего — единение человеческих сердец. С лихорадочным восторгом (это состояние «подчеркнуто» в тексте) он отдается жажде разделить горести и ошибки тех, кто томится в одиночестве. Так выражаются морально-этические идеалы автора. Они волнуют, как сама не лишенная призрачности мечта о гармонии мира, мгновенном возрождении личности. Герой будто возвращается к поре чистой юности (мотивы детства, даже «ребячества» сопутствуют повествованию), к вечно живым родникам естественного бытия. И только смерть уносит радостную, светлую любовь, наступает тьма. Трудно переоценить впечатление от этих страниц романа. Приходит иное ощущение наших истинных возможностей, перспектив жизни и ответственности перед нею, краткой, быстротекущей, но единственно прекрасной. Параллель юность-смерть обладает редкой емкостью и силой воздействия. <...>
Характер Наташи нередко толкуется как самый гармоничный в романе, изначально определившийся. Что касается внутренней ее гармонии, то она не подлежит сомнению. Героиня всегда вызывает наше восхищение, настолько искренни, прекрасны, выразительны движения ее души, талантлива во всем (пении, танце, в общении, увлечениях, любви) ее натура. Вряд ли все-таки можно сказать, что поступки Наташи, пусть одинаково естественные, неизменны. Героиня проходит не только нелегкий жизненный путь. Ее духовное бытие тоже претерпевает серьезные изменения. Как ни странно, начало им было положено доверчивой неиспорченностью юной девушки. К лощеной красоте распутного Анатоля Курагина она почувствовала влечение, чем-то похожее на былую влюбленность князя Андрея в мнимо детское очарование Лизы. С освобождением от ложного соблазна Наташа и вступает в совершенно новое для нее состояние. Дело не только в стыде, болях совести, потрясении, от которых она заболевает. Со всей силой страстной личности Наташа мечтает вытравить из своего существа «порчу», перейти в новое качество. В это время она живет в полусне, пробуждаясь лишь для того, чтобы молить судьбу, небо о снисхождении к ней. «Научи меня, как мне быть с моею жизнью...» «Что делать?» — этот вопрос и решает толстовская героиня во все оставшееся романное время. Военные события в стране дают ей первое испытание и отдохновение. Можно ли забыть, как она вела себя, вдруг ожив, при эвакуации из Москвы, отправке раненых? По существу, и собственную вину перед князем Андреем она чувствует неизмеримо острее потому, что он страдает. Наташа постоянно подвергает себя самопроверке. И чувствует успокоение, когда служит другим: раненым, умирающему Болконскому, больной матери. Автор настойчиво говорит о сознательном стремлении Наташи поставить себя в самое трудное положение. Перед ее посещением князя Андрея он пишет: «Она знала, что свидание будет мучительным, и тем более была убеждена, что оно было необходимо». В некоторые моменты вообще девушка забывает о себе. Вспомним ее распухшее от слез некрасивое лицо, сияющие глаза, частые поцелуи руки Болконского. Тем не менее она, удивляясь этому, весьма скоро отдает свое сердце Безухову.
Наконец-то смысл жизни найден в полном, на сей раз счастливом самозабвении во имя лучшего, впервые близкого человека. Наташу любили и Болконский, и Безухов. Они чувствовали в ней редкое среди людей тяготение к очищению души.
В судьбе княжны Марьи нет как будто перепадов. Долго и однообразно живет она в имении отца, во всем его беспрекословно слушаясь. Мудрый старик ограждает дочь от любых не продуманных поступков. Да и сама княжна Марья, лишенная броской привлекательности, мучительно переживающая это, стеснительна, сдержанна, даже неловка. Но некрасивая девушка не случайно оказывается любимой женой Николая Ростова (легко преодолев притязания на него хорошенькой Сони), близким другом Наташи и Пьера.
Княжне Марье свойственна потребность к глубокому самоанализу. Она не щадит себя, строго осуждает свои сколько-нибудь неблаговидные мысли и чувства. Такой анализ пережитого ничего общего, однако, не имеет с холодной рефлексией. Княжна Марья стремится найти правду в отношениях людей, истоки радостного сближения и горестных утрат. Уже в одиноком девичестве ей открывается суть подлинного бытия, явного и тайного несовершенства человеческой природы.
Выйдя замуж, она вносит в существование семьи утонченность, теплоту доверительного общения. И Николай Ростов, вовсе не обладая поначалу такими свойствами натуры, интуитивно тянется к жене. Неторопливо, спокойно, любовно она создает светлую атмосферу в доме, так необходимую каждому, особенно детям. А их воспитанию, по существу, нравственному формированию отдается с наслаждением. Да, и в этой героине Толстого есть не просто внутренняя красота и талантливость, а дар преодолевать внутренние реальные противоречия человека. <...>